Работящие и миролюбивые против "провокаторов" и "ублюдков"

Белорусская аналитическая лаборатория презентовала в Варшаве новый пакет исследований о Беларуси.

В рамках данной презентации социолог Ольга Лавриненко представила исследования, касающиеся протестов предпринимателей, прошедших в начале года. Исследования проводились методом контент-анализа: было изучено 969 выдержек из текстов, в числе которых резолюции, декларации, требования, комментарии протестующих, видео с участием протестующих. Результаты получились довольно любопытные. Например, в числе тех, кого протестующие определяли, как «иных», кроме чиновников, милиции и представителей контролирующих органов, оказалась еще и политическая оппозиция.

- Почему для своих исследований вы выбрали Беларусь?

- Меня всегда интересовала тема гражданского сопротивления. Еще во время учебы в России, я была активистом молодежного движения «Оборона», которое похоже на движение белорусской молодежи «Зубр». В чем-то они отличались, но суть одна - объединение активной мыслящей молодежи для участия в демократических изменениях страны. Тогда мне казалось, что мы, молодежь, можем что-то изменить в России, тем более, был пример очень успешного молодежного движения в Сербии «Отпор» (Молодежное движение «Отпор» было главной силой свержения режима Слободана Милошевича, М.Г.). Но потом стало понятно, что это невозможно. После учебы в России я приехала учиться в Польшу, где занялась изучением гражданского сопротивления. Почему Беларусь?... Потому что хорошая локализация с Польшей, потому что Беларусь, по сравнению с Россией, кажется действительно европейской страной! Минск выглядит абсолютно европейским городом. Такое ощущение, что в этом городе свободная творческая среда, что люди стремятся к развитию. И при этом страной правит такой ужасный человек! Очень жесткое несоответствие между правителем и людьми, которые действительнго более европейские по своей сути, чем россияне. Мне кажется, если бы у вас было масштабное сопротивление, если бы был такой лидер, как Мандела, который готов был просидеть и просидел 27 лет в тюрьме, тогда бы все получилось.

- Николай Статкевич просидел 5 лет в тюрьме...

- Да, Статкевич. Он, безусловно, выглядит более моральным, чем остальные, которые вышли из тюрьмы, что-то подписав. Вспомните, сколько людей встречало Статкевича, когда он вышел из тюрьмы!

Сегодня видно, как какие-то группы пытаются пристроиться к нему. Когда появляется настоящий лидер, вокруг него начинают суетиться люди, которые абсолютно не моральны. Они начинают использовать этого человека, как инструмент для достижения своих целей. Статкевичу будет очень тяжело в будущем.

- Правильно ли я понимаю, что вы пытались, используя различные теории о гражданском сопротивлении, найти им подтверждение в Беларуси?

- Да, в числе них – теория замкнутой структуры политических возможностей, исключающей протесты. Но, учитывая, что протесты предпринимателей носили экономический характер, я использовала не все теории. Скажем,  есть теория борьбы за признание – о борьбе за признание своего социального статуса, в том числе статуса этнических или религиозных групп. Мне кажется, что эту теорию вполне можно было применить по отношению к оппозиции в условиях авторитарного режима в Беларуси. Белорусская оппозиция – небольшая социальная группа, которая борется не столько за власть, а сколько за уважение к себе. В условиях, когда нет практически никаких гражданских свобод, они борятся за право просто быть.

- Согласно презентации профессора Андрея Вардомацкого, белорусы готовы к экономическим реформам, но отстаивать их, что подтвержает ваша презентация, нет.

- Да, так получается. Известная дискуссия: выбор между свободой и стабильностью. Очень часто человек не понимает: если он хочет стабильности, то он не будет иметь свободы. И, соответственно наоборот, потому что свобода и стабильность – не совместимы.

Шумченко и Макаев – их противостояние очень показательно в контексте выбора между свободой и стабильностью. Макаев считал, что необходим уличный протест, потому что так может быть охвачено больше людей. А Шумченко вел себя, как лоббист, который отстаивал интересы конкретной группы – предпринимателей - и готов был идти на переговоры. Хотя, понимаете, мы говорим «предприниматели», но ведь на самом деле - это торговцы. Это не предприниматели. Настоящий предприниматель – это борец, создатель. Вот Стив Джобс – предприниматель. А в данном случае мы говорим о торговцах, которые не стремятся к тому, чтобы выйти на новый уровень. Они хотят только одного: чтобы их не трогали. Я хочу покупать подешевле и продавать подороже. И больше их ничего не интересует.

- Уровень требований белорусских предпринимателей характеризует качество протеста?

- Да. И при этом между самим предпринимателями нет солидарности. Ну о чем может быть речь, если одна группа не может внутри между собой договориться?..

- В вашей презентации, как источники информации, указаны только независимые СМИ – почему?

- Я сразу хочу подчеркнуть: что меня не интересовали журналистские или аналитические высказывани на тему предпринимательских протестов – я использовала только ту инфомарцию, в которой не было никакого анализа. Скажем, онлайн-трансляция протеста, описывающая исключительно хронику протеста. Я оценивала видео, высказывания, программные заявления, резолюции, выступления предпринимателей.

- Каковы ваши оценки?

- Начнемс того, как себя описывали участники протеста: 44,3% определяли себя, как предриниматели, 30, 5% - как протестующие, 12,9% - как белорусы, 8,5% - как «местные жители».

- То, что 44,3% определяли себя, как конкретную социальную группу – это позитивный момент?

- В данном случае это не очень хорошо. Определяя себя в конкретную группу, они исключали «иного» из своей среды. Мы, предприниматели, выступаем за решение только наших проблем. Другие проблемы нас не касаются, и мы не хотим проявлять солидарность  с другими социальными группами. Поэтому маловертно, что этот протест перерастет в что-то более масштабное -сами протестующие этого не хотят. Это только наш протест, с нашими собственными требованиями и программой.

Следующий этап анализа касался того, как протестующие определяют тех, кому они себя противопоставляют. Это чиновники, контролирущие органы, госсектор, под которым подразумеваются представители Минторга. И вот интересный момент: 6,4% выделило как группу, которой они себя противопоставляют, политическую оппозицию.

- Почему?

- Давайте посмотрим на следующие цифры: как протестующие описывают себя и тех, кому они себя противопоставляют. Себя они описывают как трудолюбивых, готовых к компромиссу, миролюбивых, задавленных налогами. По другую сторону - бюрократы, угнетатели, что понятно. И... провокаторы. «Провокаторы» и «ублюдки»  - эти слова использовались в отношении противостояния между Макаевым и Шумченко. Когда одна сторона призывала выйти на площадь, другая - говорила о провокаторах и ублюдках. Те, кто был не согласен с тем, что нужно выходить на площадь, называли призывающих провокаторами, которые хотят заработать политические очки на предпринимателях, призывая их выйти людей на площадь. По сути, политическая оппозиция оценивается, как провокаторы.

И, наконец, программные требования: чего они добивались. Прежде всего – свобода бизнеса, отмена указа (Речь идет об указе президента N 222, М.Г.), сохранение рабочих мест. Были и политические требования – выпустить политзаключенных, восстановить парламентскую республику, говорилось о «Беларуси без диктатуры».  Политические требования были хоть и не на первом месте, но все же довольно значительны – 14,4%.

- Как оценить эту цифру?

- Сам факт, что есть такие требования, уже внушает надежду. Но, может, они боятся репрессий и потому не активно выдвигают политические требования. Может, они надеются на постепенные перемены. Известная дискуссия: что должно быть сначала - рыночная экономика или демократия? Некоторые считают, что если мы начнем проводить рыночные реформы, то рано или поздно все равно придем к демократии. Как скажем, в Китае – генсек не может быть больше двух сроков у власти. Кто-то из предпринимательской среды считает, что если требовать только экномических изменений и не настаивать на политических реформах, то режим будет действовать более мягко и, в конце концов, сам поймет, что нужны перемены не только в экономике, но и в политике.

- Какой вывод вы делаете?

- Одна из причин провала протестов -  в закрытой структуре политических возможностей и жесткой централизации. При таких условиях требования протестующих не могут быть абсорбированы. Система однозначно отвергает то, что не вписывается в систему, даже если протестующие не выдвигают политических требований.

Еще одна причина в том, что все-таки были репрессии в отношении протестующих  - пусть это были только штрафы, но люди боялись присоединиться к движению.

Третье – о чем мы уже упоминали выше. Неспособность договориться между собой. Как взимосвязанный с этим фактор – слишком узкие рамки в определении «своих». Скажем, если ты поддерживаешь концепцию Шумченко, ты наш, а если выдвигаешь другие требования, то ты провокатор.

- И при таком жестком отрицании «не своих», они, тем не менее, характеризуют себя, как готовых идти на компромисс.

- Да! И это самое интересное – с властью они готовы идти на компромисс, а со своими, которые предлагают иную стратегию – нет. Отсутствие адекватной солидарности и желания взимодействовать друг с другом. Ведь в чем вопрос?.. Только сильное гражданское  общество с сильной самоорганизацией сможет добиться качественных перемен. А когда нет никакой солидарности даже внутри своей социальной группы – ну о чем можно говорить?..

В итоге, проигрыш. Потому что власть никого не хочет слушать, на самом деле. Даже если протестующие выдвигают мягкие требования. А зачем слушать?.. Их мало. Они даже межу собой не могут договориться. Возьмем пример польской «Солидарности». Если бы «Солидарность» была маленьким движением, тогда бы она ничего не смогла добиться.

- А «Солидарность» объединяла 10 млн. человек.

- Да! И власти, в конце концов, пошли на переговоры.

А в Беларуси... Есть такая теория - «Оправдание системы». Люди, которые находятся в невыгодном положении, как ни странно, стремятся оправдать систему. Кто-то не хочет стать жертвой системы: они видят как кто-то получил штраф, попал в тюрьму, и думают, что, мол, если они будут сидеть тихо и не высовываться, то не будет никаких проблем, все будет хорошо. Срабатывают естественные механизмы самозащиты, в особенности, если есть семья. И тогда человек себе говорит: не все так плохо, у нас ведь независимое госудураство, как предприниматель, я все-таки что-то могу делать. Поэтому я буду работать, как работал и ни во что вмешиваться не буду. Иначе у меня отберут то немногое, что есть. И так рассуждают многие, оправдывая систему.

И потому, в том числе, существуют негативные стереотипы по отношению к оппозиции. В Беларуси эти стереотипы насаждаются не так активно, как в России. В России, если кто-то выходит на улицы, это агенты Госдепа и т.д. У вас не так, но, тем не менее, тоже «отморозки» И когда обычный человек смотрит на все это, он думает: но я-то не такой! Я просто работаю! Причем, много и тяжело работаю! Зачем куда-то выходить?..

Вот факторы – оправдание системы и негативные стереотипы по отношению к оппозиции выступают определяющими. Да, люди хотят реформ, но боятся выходить, чтобы их не посчитали провокаторами. Да и вообще – нам и так не плохо живется.

И дело ведь еще в том, что белорусы действительно очень много и тяжело работают. У них нет свободного времени! Они настолько устают, что у них не просто нет сил ни на какую социальную активность. В Западной Европе люди объединяются в какие-то кружки – от оказания помощи бездомным до курсов кройки и шитья. У них есть средства, свободное время и силы на что-то еще! И поэтому после работы они могут быть волонтерами, приходить в социальный клуб. А у наших людей кроме работы и дома больше ничего нет. Работа, дом. Работа, дом. И больше ничего.

Справка: Ольга Лавриненко (политолог, социолог, политический психолог, магистр социологии и политологии) – аналитик Центра политического анализа и прогноза и Беларуской аналитической мастерской. Родилась в 1989 году в г. Ижевске (Удмуртская Республика, Россия). В 2006 году поступила в Удмуртский государственный университет. Во время учебы в университете сотрудничала с региональным отделением молодежного демократического движения «Оборона», работала помощником депутата Городской Думы г.Ижевска. Университет окончила в 2011 году с красным дипломом, получив квалификацию «политолог». По окончании университета работала в Посольстве Республики Польша в г.Москве. В 2012-2013 гг. проходила стажировку в Варшавском университете по программе Правительства Польши для молодых ученых. В 2014 окончила магистерскую  программу факультета социологии Ланкастерского университета с отличием. С 2013 г. – аспирантка в Институте философии и социологии Польской Академии Наук, работает над диссертацией о проблеме соотношения требований «распределения» и «признания» в борьбе социальных и политических активистов в условиях беларуского авторитаризма. В сфере ее научных интересов – социальные движения, коллективное поведение, авторитарные/демократические установки и ценности.

ThinkTanks.by может не разделять мнение авторов исследований и публикаций.